"Генри - единственное, что я сделала правильно".
И теперь он ускользал от нее, висел на самой грани. Генри умирал.
На самом деле умирал, все медицинские показатели говорили об этом. В Сторибруке не существовало магии, поэтому яблоко не могло погрузить ее сына в волшебный сон, могло только убить. То самое яблоко, которым она давным-давно отравила Белоснежку, и которое она попросила Шляпника вернуть из волшебной страны.
Злая Королева ощущала смутную ненависть: к себе, Джефферсону, Эмме, всем, кто хоть каким-то образом был причастен к этой истории.
Генри умирал, и она ничего не могла поделать с этим, поскольку все, что могла, уже сделала.
"Эмма должна была съесть тот пирог, Эмма должна была умереть", - в бессильной ярости думала Реджина.
А теперь она собственными руками отравила своего сына. И никак, никак не могла этого исправить, поскольку в этом чертовом Сторибруке нет магии.
Нет магии, а Королева привыкла решать все вопросы с помощью нее.
Магия могла спасти от смерти, но не воскресить того, кто уже мертв.
И выхода не было.
Реджине только и оставалось, что сидеть у постели Генри и судорожно пытаться найти решение, которое упорно не желало находиться. Тупик.
Она ненавидела подобные ситуации.
Всего-то навсего какое-то яблоко, разве ее сына не могут просто вылечить от отравления?
Оказалось, что нет.
Весь тот запас волшебства, который у нее имелся, Реджина использовала, чтобы открыть портал и достать то самое яблоко. Замкнутый круг. И бессилие.
- Все будет хорошо, - шептала Реджина Генри, не зная, слышит ли сын ее или нет, - Мы найдем лекарство, ты выздоровеешь, и все будет хорошо.
Она и в самом деле надеялась на Эмму, ту самую Эмму, которую она собиралась убить еще несколько часов назад. Возможно, ей и правда удастся найти решение. Разрушить проклятье, Королева была согласна и на это.
Откровенно говоря, она была готова на любой сценарий: чтобы Генри уехал с Эммой, чтобы Генри навсегда покинул Сторибрук, лишь бы только он ожил.
А времени на это оставалось все меньше и меньше.
Взглянув на часы, Реджина вышла из палаты. Она не хотела связываться со Свон при Генри, как будто бы он мог услышать ее или удивиться, в общем, не хотела и все тут. Ей казалось это неправильным - обсуждать при нем его же состояние, и то, как скоро он может... Не сможет выздороветь, скажем так.
Реджина набрала номер Эммы, но ответом ей были только длинные гудки, которые порядком разозлили мэра.
Она знала, что мисс Свон сейчас также пытается спасти Генри, и ее злил не столько тот факт, что она не отвечает, а то, что Эмма может сделать для сына гораздо больше, чем сама Реджина.
Эмма могла его спасти, Реджина же его отравила.
"Я сама в этом виновата".
Вернувшись в палату, ей уже не хотелось ни разговаривать с Генри, ни успокаивать его, она даже не знала, слышит ли он ее. Злая Королева понятия не имела,  сама она никогда не находилась под усыпляющим заклятием.
Несколько минут она просто сидела в тишине, осуществляя свое мрачное бдение, пока фигура, выстудившая из темноты, едва не напугала ее.
- Джефферсон?- практически вскрикнула Реджина.
Зачем, интересно, он прятался там?
По мере того, как Шляпник говорил, ей все становилось ясно.
Он пришел за тем, что она обещала ему тогда, когда Генри был еще здоров, а яблоко должно было достаться Эмме, какое это имеет значение сейчас.
- Сейчас не лучшее время для этого, - ответила ему Реджина и хотела этим и ограничиться. Но ведь перед ней стоял тот самый человек, который достал ей - и Генри тоже - заколдованное яблоко, которое его отравило. И он хочет получить награду за это?
- Сделка отменяется, - окончательно подвела она итог, - Яблоко досталось не Эмме, а значит, вся проделанная тобой работа была выполнена зря.
"Мне жаль" или "Прости", - добавил бы кто-нибудь другой, но только не Реджина Миллс. Она сочла, что обошлась со Шляпником и так слишком мягко, и может сейчас вернуться к своему делу - разглядыванию спящего сына и мрачным мыслям.