- А кто у нас тут такой хмурый бука? – Глаза теряют способность видеть на какое-то мгновение. Ричард вздрогнул и резко скинул с себя ладони Розвиты. Это уже становится не смешно. Сколько можно притворяться, что ты перепутала своего мужа с братом-близнецом? Он даже бородку сбрил, из-за которой, собственно в свое время и подучил от Весенней Принцессы прозвище Дроздобород.

- Не смешно, Розвита. Даже если на секунду представить, что ты случайно спутала нас, то я бы посоветовал обратиться к придворному лекарю. У тебя либо со зрением небольшие проблемы, поскольку ты видишь блеск короны на моей голове, либо с памятью, потому что Дэвид никогда не проводит время в теплице. – Ричард скривил губы и сделал шаг назад. В его руках был пакет с землей – редкое явление, потому что для тех цветов, которые мог выращивать Эстиваль, земля была не нужна. Достаточно взять цветок в руки. Но, ему, в отличии от брата, всегда нравилось ковыряться в земле, что-то выращивать и возрождать. И не потому, что Дэвид этого не умел, просто старший брат воспитывался уже как наследник – будущий Король, и на всякие там цветочки-лепесточки у него времени не было. Тогда как младшему, Ричарду, ничего не оставалось, как развлекать себя в саду. Именно для таких, уединенных дней, принц приказал отстроить для себя теплицу, весьма большую и стоящую позади прочих теплиц, за которыми ухаживал королевский садовник. Так для чего Розвита постоянно приходит сюда, мельтешит у него перед глазами, зная, что Эстивать младший не в восторге от ее вторжений, а тем более он никак не может простить ей ее поведение на этом дурацком отборе претендентов на руку и сердце. – А сейчас, если ты пришла не по существу, я прошу оставить меня в покое.

Принцессе пришлось уйти, поскольку никаких контраргументов и доводов она привести не смогла, а Ричард вернулся к своему занятию. Сегодня он хотел вдохнуть жизнь в новый вид роз. Эти алые, белые и розовые бутоны уже порядком приелись, и принцу хотелось сделать что-то более прекрасное, более притязательное, что ли. Роза, горшок с которой он держал в руках, должна была быть бледно-желтой, с едва заметными золотыми вкраплениями. Как он этого достигал, никому знать не дано, да и Ричард ни с кем не делился своими успехами.

Пересадив горшок на специально выделенную площадь под куст, принц отошел назад, задумчиво приложив руку к подбородку и не замечая, что испачкался в земле. Хмыкнув, снова подошел к кусту и накрыл его стебли ладонями, чувствуя, как острые шипы впиваются в кожу рук, царапая их до крови. Губы принца тронула едва заметная улыбка. Розы росли, питались теплом его магии Лета, наливались соком стебли и листы, появлялись новые бутоны, которые, в свою очередь начинали распускаться.

Sing for absolution
I will be singing
And falling from your grace

Краем глаза Ричард увидел какое-то движение за стеклом его теплицы: юная девушка, белокурая и тонкая, с любопытством наблюдала за его действием. Ричард удивленно поднял брови, но сделал вид, что некзнакомка его как-то заинтересовала. Частично – да, однако, посмотреть на личико хорошенькой, по всей видимости, девушки, хотелось поближе. Эстиваль, прикинувшись обеспокоенным за жизнь и здоровье роз, сорвав одну, отошел из зоны видимости девушки, и, воспользовавшись боковой дверью, вышел наружу. Девушка все еще наблюдала за цветами в оранжерее, прильнув носом к стеклу.

- Добрый день. – О, да, Ричард был вежлив. Холодно-вежлив. – Что вы забыли в королевской оранжерее?
Он облокотился плечом о персиковое дерево и опустил взгляд на только что выращенную им розу, вдыхая ее аромат, а затем, глядя поверх цветка на девушку. Она, несомненно, была хороша и, казалось, была не местной, да и не простой селянкой. Что-то в ее осанке, платье, хоть и простом, но дорогом, выдавало принцу, что перед ним королевская кровь. Но все это еще предстоит узнать. А пока…

- Вы никогда не видели столько цветов ранней весной? – Он усмехнулся и помахал перед девушкой розой, лепестки которой под солнечными лучами чуть поблескивали и переливались.

Занятненько. Интересненько. – Ричард отошел от персикового дерева и сделал пару шагов к девушке, глядя на нее цепким, испытующим взглядом темных, почти черных глаз. Он изучал ее повадки, ее манеру речи, голос – тихий, но с такими, высокомерными нотками, которые могли принадлежать высокородной особе. Может быть, перед ним сейчас стояла какая-нибудь герцогиня или баронесса, кто знает? Но, одно Эстиваль знал точно – она не местная. Этот вывод был сделан на основании того, что всех девиц, которые могли бы подойти в жены принцам-близнецам, уже давно были изучены. Их портреты стояли на специальных подставках в одной из комнат галереи Летнего дворца, равно как и два портрета Дэвида и Ричарда – почти идентичных, были разосланы во все королевства, кроме одного - Зимнего. Эта мысль внезапно уколола Эстиваля в сердце, заставив нахмуриться и недоверчиво склонить голову набок, словно он прислушивался к пению птиц или едва различимому шепоту.

- Я не смогла пройти мимо. – Проронила незнакомка и принц отвлекся от своих бесподобных умозаключений, тут же приосанившись и ответив ей такой же улыбкой, весьма неискренней, нужно заметить. Во-первых, у Ричарда не было настроения на всякие рассусоливания – его ждала оранжерея. Во-вторых, девушка была подозрительной, но чертовски хорошенькой, что отвлекало Эстиваля от основной мысли выяснить кто она такая, при этом, не выдавая себя. Хотя бы первое время. Ну, а в-третьих, младший принц практически никогда не был искренним и добрым юношей. Вся его жизнь проходила в тени старшего – всего-то на какие-то несколько минут жизни – брата, которого он должен был любить (и да, любил, до тех пор, пока он не осознал ,что никогда не будет равным Дэвиду), никогда не сможет искренне порадоваться за его семейное счастье, за то, какой он будет великолепный правитель, после смерти Короля. Его шутки с братом становились все злее и жестче, плавно перестраиваясь в насмешки и издевательства. В итоге, Ричард озлобился на брата настолько, что в моменты ярости, чтобы не натворить чего-нибудь ужасного, уходил в оранжерею – единственное место, где у него, казалось, наступало затишье в душе. И это единственное, в чем Ричард оказался сильнее Дэвида – магия Лета.

- Что вы говорите? – Он удивленно поднял бровь, улыбаясь теперь всего лишь уголками губ. Обойдя девушку вокруг, рассматривая ее то так, то этак, Эстиваль, наконец, упокоился и, прищурившись, спросил: - Вы путешествуете? Не вижу ни вашего коня, ни свиты. Или я ошибаюсь и вы всего лишь скромная крестьянская девушка, решившая попытать счастья с садовником?

- У вас явно талант к этому. – Комплимент действительно удался, хоть и набивший оскомину его королевским ушам. Она кивает на оранжерею, а Ричард бросает туда же свой взгляд, пытаясь определить, шутит ли она или нет, возможно, она говорила о чем-то другом? Например, как он архитектурно расставил в ряд садовые лопатки и грабли или разукрасил горшки с герберами. Да, как бы ни выглядело это смешно или нелепо, но у Ричарда было еще одно хобби, которое он скрывал от придворного люда и своих родных. Ему нравилось  разрисовывать балки на оранжерее, подпорки, увитые плющом и вьюном, столбики, разграничивающие одну клумбу от другой. Он небрежно махнул рукой, словно говоря девушке, чтобы она не прыгала в омут его клумб с головой.

- Не стану спорить. – Он наклонился к ней, едва не коснувшись губами ее щеки и томно закатив глаза, продолжил вещать. Тема его превосходства была наилучшей. – Могу без прикрас ответить вам, что я лучший в этом деле. – И это было правдой. – Ну, а в чем же ваше превосходство? Скрывать свое имя или причину визита, о которой я спросил с самого начала?

Он хотел надавить на нее, чтобы красавица испугалась, растерялась, в крайнем случае, и после этого можно было бы из нее выудить более полную информацию, вить веревки, делать что угодно. У него это тоже прекрасно получалось, годы практики на местных красотках не прошли даром. Единственное, что Розвита, будучи капризной и уму непостижимо насколько противной девицей, взяла и высмеяла его, принародно опозорила, назвав Дроздобородом. Мало кто не знает об этой паршивой истории. И, возможно, Ричард бы убивался и дальше над этим унизительным прошлым, но Розвита была ему не интересна, тогда как девушка, стоящая в непосредственной близости, наоборот, разыгрывала непомерный аппетит.