Момент истины приближался. Джефферсон, хоть и сидел удобно, практически не соскальзывая с покатой ледяной крышки сундука, но чувствовал некий дискомфорт в тазобедренной области. То ли слишком прохладно было снаружи, то ли он чувствовал своим воровским нутром приближение хозяйки этого сундука, вместе с самим предметом. В любом случае деваться ему было некуда, да и времени на какие-то телодвижения в сторону спасительных отверстий у него не было. Зато было бы интересно взглянуть на хозяйку этого снежного царства. Он когда-то слышал, что она очень красива, хоть и холодна, словно вырезана была из целой глыбы льда. Растапливать или греть он ее, конечно же, не собирался, но и упустить подобную возможность тоже не хотел. Итак, Джонатан притаился. Он слышал какой-то приглушенный звон вдалеке, лай и сопение: «Неужели сама Крисания? Не думал, не гадал..»

- Ты пробрался в мой замок ночью, и надеялся выйти отсюда живым? – На пороге стояла девица, на вид чуть младше него самого. Джефферсон моргнул, пытаясь отогнать морок, наваждение и даже бесцеремонно отмахнулся от этой красотки рукой, словно от назойливой картинки, мельтешащей перед глазами, дабы та не мешала ему ожидать прихода Ее Величия. Только спустя некоторое время, Шляпник осознал, что девица эта и есть та, которую он тут так удобно дожидался. Тогда Джефферсон лениво сполз со своего импровизированного стула, медленно и издевательски долго отряхивал штаны (особую тщательность он проявил в области своей пятой точки), напыщенно-вежливо снял шляпу и поклонился, чуть ли не до земли. – Прошу меня простить за столь поздний визит, Королева, но разве мою смерть отменило бы посещение вашего замка, скажем, в два часа пополудни? Или после пяти? Сомнителен этот факт.

Он хотел было добавить что-то еще, но был остановлен. Королева говорила. Причем делала она это не то чтобы тихо, но и не громко, а Джефферсону казалось, что у нее тут установлен где-то усилитель звука, потому как слышал он ее превосходно отовсюду: сверху, снизу, сбоку...

- И ты помешал моему сну... – Пауза. Многозначительная, можно сказать. - Что ты хотел взять у меня, вор?

Джефферсон издал приглушенный звук, нечто среднее между смешком и вздохом. Коротко и отрывисто, затем незаметно потянулся, напяливая цилиндр обратно на голову. Портал нужно беречь, без него никуда..

- Прошу меня великодушно простить. Я, видимо, отсутствовал где-то в то время, когда мне говорили, что у вас тут… ночь. – Он сложил губы трубочкой, почти касаясь ими носа, зажмурился и вернулся в обычное состояние. Как ни странно, он смотрел ей прямо в глаза, и не было в его взгляде ни страха, ни сомнений, ни печали. Может быть потому, что в руках у него было гораздо большее... А, впрочем, что ей до какого-то маленького, почти невесомого камушка, который был заключен в то кольцо на пальце обледенелого мужчины? Так, безделушка, мелочь. – Что касается вора, тут Вы, Ваше Обледенение, не правы. Ну, как по-вашему, что мне тут брать? Сосульки? Может быть, тонну снега или ваших этих волков? Ну, нет же. Я здесь, - Он сделал еще пару значимых шагов в ее сторону, как будто бы собираясь сообщить ей деликатную вещь, на ушко. Чтобы никто не мог больше их услышать, но в последний момент остановился и опечаленно вздохнул, – я здесь с чисто ознакомительной миссией. Так сказать навожу мосты дружбы. Видите ли, я проводник, торговец невозможностями. И по чистой случайности оказался именно здесь, в этой ужасно холодной и невыносимо огромной комнате! Что делать? Как быть?

Он всплеснул руками, и только на мгновение на его безымянном пальце сверкнуло то самое кольцо, дающее право на безграничную удачу. Он пожал плечами и снова озарил Крисанию улыбкой, самой искренней и живописной, на которую был способен.